Прочитал трилогию Дмитрия Глуховского "Метро-2033-2034-2035". Раньше слышал о них, но думал, что это фэнтези для подростков. Оказалось, годная вещь. Первая книга больше приключение, но хорошо написана, вроде путешествия хоббита в московском подземелье. Много аллюзий и иронии. Во второй книге Дмитрий Глуховский решил доказать, что может создавать в более серьезных жанрах. Там больше психологизма и красивых описаний, но в первой половине это сделало ее тяжеловатой, меня мотивировало не бросить только прочтение первой книги. Однако потом роман раскрывается. Это самая лиричная книга из серии. Последняя часть меняет жанр на антиутопию, соответственно, она самая жесткая. Местами присутствует сатира на современный режим в России. Книга в конце вырастает почти в триллер и способна пощекотать нервы, окутывает мраком и безысходностью. Но спасибо автору, что оставил лучик света в конце сюжета.

По книгам о "Метро" создавали компьютерный игры, и существует целая фанзона. С 2009 года начали публиковаться даже книги других писателей об альтернативных историях мира в других городах (серии "Вселенная метро 2033", "Вселенная метро 2035"). Киеву посвящен роман "Война кротов", там действие происходит на красной ветке от Святошина до Днепра. Так вот, это не про то надо было писать. Дарю идею.

2222 год. Троещинскую ветку метро терроризирует загадочное существо, убивающее всех, кто встречается на его пути. Даже самые брутальные супергерои не могут ничего сделать. И тут внимание переключается на старенькую бабушку с добрыми глазами, которая не просто так бабушка, а оказывается внучкой Кличко. И чисто по воле случая она находит запыленный дедушкин дневник. Открывает, а там большими буквами написано: "НЕ ДОПУСТИТЬ СТРОИТЕЛЬСТВО МЕТРО НА ТРОЕЩИНУ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ! В подземелье водится страшный дракон, которого нельзя разбудить". Ну и, конечно, дальше в дневнике написано, как с этим драконом бороться, если уж потомки сделают такую глупость и построят метро.

Вот это был бы хит.

Прочитал "Місто" Валер’яна Підмогильного. Роман об эгоистичном мерзавце, очень талантливый роман. Но концовка меня разочаровала. Нельзя, нельзя писать красиво и тонко о плохом, об ужасном, и не давать, прямо или подтекстом, оценку злу как зла, или дать рядом вдохнуть воздух чистый, показать, что не все так, что зло есть, но есть и добро. Чехов умел создавать угнетающие, депрессивные образы, но как-то тайно дать рядом высший смысл, дать знать, что есть в мире высшее, та точка, откуда все это рассеивается, где есть смысл и жизнь, где есть смысл любить и быть любимым.

Пидмогильному этого не хватает. Он как статист рисует образ человека беспредельно самолюбующегося, который добился своей бессердечностью самоубийства брошенной возлюбленной, но не знает, что такое раскаяние и почему же так печально на душе (подумаешь, убилась Зоська, с кем не бывает, да?). И роман должен был все же поставить какой-то нравственный финал. Но автор решил закончить его тем, что Степан (главный герой) получает вдохновение от очередной женщины и садится писать роман о людях. Эта скотина, которая ничего не знает о внутреннем измерении человека, садится писать роман о людях.

Беспросветное зло не знает конца, оно будет жить. А я не люблю такие депрессивные, лишающие жизненных сил произведения.

И все же правы были классики, когда разрешали себе привносить в литературу нравственный момент. Настоящая красота не может существовать без любви и добра. Наоборот, только любовь и позволяет увидеть глубинную красоту в человеке. Поэтому нельзя писателю просто талантливо, остро, интересно писать, но сознательно не давать места нравственности.

Пусть в реальной жизни Степан мог сесть и писать роман о людях именно в этот момент. Но заканчивать роман так - преступление. Должен был быть нравственный вывод в финале: раскаяние или отсутствие раскаяния, но метущаяся совесть. А здесь совесть Степана успокаивается, он бодр и пишет роман.

Не знаю, зачем я это написал, больше для себя. Больше недели был прикованный к роману "Місто", но после этой концовки не хочу ничего больше читать у Пидмогильного. Мне сейчас хочется читать только то, в чем есть внутренний свет.